Оглавление

Введение. 3

Глава 1.Методологические подходы к исследованию специфики центральноазиатских переходных политических режимов.6

1.1.Понятие "политический режим". Типы политических режимов.6

1.2. Теоретические модели перехода к демократии .Особенности политического перехода стран Востока.14

Глава 2. Государства Центральной Азии: Выбор моделей политического развития.57

2.1 Политическая трансформация в Кыргызстане(1991-2010г).Особенности политического режима.57

2.2 Политические реформы в Казахстане(1991-2011г).Характер политического режима.70

2.3 Политическая трансформация в Таджикистане, Узбекистане, Туркменистане(1991-2010г).Особенности политических режимов.82

Заключение. 93

Список использованной литературы.. 99

 

 

 

 

Введение

Актуальность исследования проблемы трансформации политических систем переходных обществ в условиях глобализации обусловлена целым рядом причин. К ним, прежде всего, можно отнести необходимость описания и понимания особенностей функционирования политических систем государств, ранее не включенных в рамки традиционного политологического анализа, выявления оптимальных параметров политических систем переходных обществ, способных обеспечить их модернизацию без социальных потрясений, определения возможностей институтов переходного общества интегрироваться в глобальную мировую систему.

Изменение общей конфигурации геополитических сил в условиях глобализации поставило вопрос о векторе и временных рамках модернизационных процессов в переходных обществах, влияющих на перспективы создания новых политических союзов и их устойчивость.

Особый научный интерес представляет исследование процессов модернизации и включения в глобализационные процессы постсоветских государств, на динамику развития которых в различной степени оказывают влияние внутренние, региональные и глобализационные факторы.

Достаточно наглядным примером для их рассмотрения выступает современная Центральная Азия. Изменения, произошедшие после распада СССР, привели к появлению в этом регионе пяти независимых государств, ставших самостоятельными субъектами международного права. Они определили иной формат геополитической реальности и стратегический статус Центральной Азии в условиях формирования нового политического порядка в мире.

В последние десятилетия в центральноазиатских странах происходили процессы самоидентификации и выбора политических ориентиров своего развития, осуществлялись глубокие государственно-политические, социально-экономические, правовые преобразования, конструировались собственные политические системы.

Разработанность темы исследования. Комплексный характер исследуемых проблем обусловил необходимость обращения к работам ученых теоретиков и практиков, политологов, философов, социологов, историков, специалистов в области теории государства и права.

Поскольку методологической основой диссертационной работы послужили работы по теории политики, политических систем общества, системному анализу политики, сравнительной политологии, политическому развитию и модернизации, глобалистике и глобальному управлению, автор опирался на фундаментальные труды ученых .

Рассмотрению характера интеграционных процессов, специфики политической трансформации и модернизации, влияния идеологических и этнических факторов на функционирование политической системы современной России и её встраивания в международные отношения посвящены публикаций российских ученых и политических деятелей3, эти работы послужили для автора примером анализа трансформации политической системы переходного общества.

К вопросам, непосредственно затрагивающим тему диссертационного исследования, обращались зарубежные ученые. В их трудах рассматриваются как глобальные факторы, воздействующие на политические системы государств, так и региональные особенности политики ведущих держав в Центральной Азии.

В данном исследовании были изучены научные работы о политическом развитии Кыргызстана, подготовленные местными экспертами, а также за­рубежными исследователями, такими как Джон Андерсон, Кэтлин Коллинз, Скот Раднитз; проанализированы политическое развитие Кыргызстана после обретения независимости, рассмотрены предпосылки и последствия транфор- мации политической системы после событий 2005 и 2010 годов.

В работе были проанализированы Конституция Кыргызской Республики 1993 года, а также изменения и дополнения, принятые в 1996, 1998, 2000, 2003, 2006, 2007 и 2010 годах. Были также рассмотрены Избирательный кодекс КР, изменения и дополнения, принятые за период 1996-2010 годов, и новый Конституционный Закон о выборах 2011 года.

В исследовании были использованы материалы круглых столов, про­веденных гражданским объединением «Азбука развития Кыргызстана», гражданским движением «Парламент политических партий», Проектом по поддержке парламентской и конституционной реформы ЕС и ПРООН, Международным республиканским институтом (IRI), а также материалы международных конференций, которые были организованы в Академии Управления при Президенте КР, Кыргызско-Турецком университете «Ма- нас» и Жогорку Кенеше КР в последние годы.

Анализ научной разработанности проблем трансформации политических систем переходных обществ и воздействия на них процессов глобализации в целом свидетельствует о том, что в отечественной и зарубежной науке они приобретают всё новые и новые грани и аспекты, а для центральноазиатского региона с каждым днем возрастает практическая значимость их комплексного исследования. Это и послужило основанием для выбора темы диссертационной работы.

Объектом исследования выступает политическая система переходного общества в условиях глобализации.

Предметом исследования является специфика формирования, функционирования и направленности трансформаций политических систем центральноазиатских государств. управления государством.

Цель исследования состоит в характеристике политических систем переходных обществ в условиях глобализации, оценке их устойчивости, стабильности и жизнеспособности, определении перспектив на примере развития политической системы КР.

В соответствии с этим, автор ставит перед собой следующие задачи:

- рассмотреть теоретико-методологические подходы к исследованию политических режимов;

- рассмотреть теории перехода к демократии;

- выявить специфику формирования и функционирования политических систем в «закрытых» государствах Центральной Азии (Туркмения, Таджикистан, Узбекистан);

- проанализировать особенности политических систем в «открытых» государствах региона (Казахстан и Кыргызстан);

- определить характер воздействия внутренних и внешних факторов трансформации политической системы Кыргызской Республики;

Структурно работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

 

 

 

 

Глава 1.Методологические подходы к исследованию специфики центральноазиатских переходных политических режимов.

 

1.1.Понятие "политический режим". Типы политических режимов.

 

В политической науке сложилось, по меньшей мере, две традиции в осмыслении политических режимов. Одна из них связана с политико-правовым, или институциональным подходом, другая — с социологическим. Различия, имеющиеся в рамках данных традиций, весьма существенны, хотя и отнюдь не непреодолимы. В первом случае преимущественное внимание уделяется формально-юридическим, процедурным характеристикам осуществления власти, во втором — ее социальным основаниям и происхождению. Рассмотрим данные определения более подробно.

Ученые, представляющее первое, институциональное направление политического анализа, склонны смешивать "режим" с понятием форм правления или государственного строя. "Политический режим есть система или форма правления", — пишет, например, американский исследователь К. Бекстер [1]. Подобная постановка вопроса традиционно была характерна и для французского государствоведения, где монархия и республика различались, главным образом, именно как формы правления, а сам термин "политический режим" считался частью категориального аппарата конституционного права и связывался с особенностями разделения государственной власти и их соотношении. Соответственно, выделялись режим слияния властей (абсолютная монархия),  режим разделения властей (президентская республика) и режим сотрудничества властей (парламентская республика) . Однако, постепенно понятие режима обрело права самостоятельного "гражданства" и уже в 1968 году известный французский ученый М. Дюверже отмечал, что подобная классификация рассматривается французскими политологами как подсобная, в ней видят не классификацию политических режимов, а лишь классификацию "типов правительственных структур"[2] .

К этой группе политического анализа примыкают и неоинституциональные разработки, нередко связывающие свое происхождение с именем крупнейшего американского политолога Г. Лассуэла[3]. Особенность понимания режима Лассуэлом связана, прежде всего, с тем, что режим рассматривается им как способ упорядочения, легитимизации политической системы. По словам ученого, "режим ("форма правления", "политический порядок") представляет собой образец политических форм... Режим функционирует для того, чтобы свести к минимуму элемент принуждения в политическом процессе" . Любопытно, что Лассуэл противопоставляет режим "правлению", которое, с его точки зрения, включает в себя "пути распределения и реализации контрольных функций в политике". Такое понимание, во-первых, связывает режим, главным образом, с конституционными действиями, а во-вторых, отказывает военным диктатурам в праве называться режимами. Такое понимание позволяет ним причислить Лассуэла и его последователей (таких, как Ф. Риггс, Р. Бейкер и др.) к представителям политико-правового осмысления режимов.

Второе направление политического анализа режимов уделяет первостепенное внимание осмыслению тех связей между обществом и государством, которые сложились реально и не обязательно в соответствии с предписанными конституцией и иными правовыми актами нормами политического поведения. В данном случае режим рассматривается не только как "форма" (будь то правления или государственного устройства) и даже не только как структура власти с присущими ей методами реализации политической воли, но и в гораздо более широком значении — как баланс, соответствие, имеющееся во взаимоотношениях социального и политического. Сам термин "порядок", "режим", по меньшей мере, со времени выхода в свет работы А. Токвиля "Старый порядок и революция" обладает здесь совершенно иным смысловым звучанием[4].

В рамках социологического осмысления режимов имеется значительное разнообразие позиций, что вполне объяснимо, если иметь ввиду обозначенную нами содержательную глубину (чтобы не сказать, "размытость") трактовки самого этого термина. И если вопрос направление политического анализа склонно отождествлять режимы с формами правления и государственного устройства, то представители второго нередко не проводят никаких разграничений между политическими режимами и политическими системами. В то же время практически псе представители данного направления сходятся на том, что режимы не могут быть трансформированы путем изменения определяющих их существование правовых процедур. Каждый режим покоится на определенной системе социальных оснований, и поэтому переход может состояться лишь только если данные основания принимаются в расчет.

Одно из характерных в данном отношении определений политического режима принадлежит упоминавшемуся уже М. Дюверже, который в одном случае рассматривал его как "структуру правления, тип человеческого общества, отличающий одну социальную общность от другой", а в другом — как "определенное сочетание системы партий, способа голосования, одного или нескольких типов принятия решений, одной или нескольких структур групп давления". В этом же стиле выдержано и определение одного из последователей Дюверже Ж.-Л. Кермопа: "Под политическим режимом понимается совокупность элементом идеологического, институционального и социологического порядка, способствующих формированию политической власти данной страны на определенный период" . Режим таким образом предстает как значительно более сложная организация, нежели совокупность юридических механизмов или даже стремления правящего класса. Наконец еще одна формулировка содержания термина "режим", близкая к только что упомянутым и принадлежащая перу американских исследователей Г. О'Доннела и Ф. Шмиттера: режим есть "совокупность структур, явных или скрытых, которые определяют формы и каналы доступа к ведущим правительственным постам, а также характеристики деятелей, которые считаются для этих структур подходящими или неподходящими, используемые ими ресурсы и стратегии в целях получения желаемого назначения".

В отечественной науке также получила распространение позиция (сформулированная Ф. Бурлацким и А. Галкиным)[5], согласно которой для определения политического режима необходимо сопоставление официальных, D том числе конституционных и правовых, норм с реальной политической жизнью, провозглашенных целей — с действительной политикой" . Такое понимание вносило существенные коррективы в другое, выдержанное в политико-правовой традиции, понимание, определяющее режим как "систему методов осуществления государственной власти, отражающую состояние демократических прав и свобод, отношение органов государственной власти к правовым основам их деятельности". Как видим, размежевание политико-институционального и социологического подходов не обошло стороной и российскую политическую науку. Подобно представителям западной политической социологии, Ф. Бурлацкий и А.Галкин связывают анализ режимов с выявлением не только моделей поведения, но и социальной природы политической власти. В совокупности же изучение режима требует, по их мнению, ответа на следующие вопросы: "какие группировки господствующего класса находятся у руководства государством; каким методам господства и управления отдается предпочтение — прямым, насильственным или косвенным, демократическим; какие партии или партийные коалиции выступают в качестве руководящей силы; допускается ли и в каких пределах деятельность институтов социальной борьбы и давления, в частности оппозиционных, революционных партий, профсоюзов и других форм объединений трудящихся; каково положение личности в государстве и т.п.".

К такому пониманию режима близок и М.А. Хрусталев[6], полагающий, что понимание политического режима отнюдь не сводится к выявлению взаимоотношений между институциональными субъектами политики (для этого, по мнению ученого, существуют категории политического и государственного строя. И хотя "исходным аспектом понятия "политический режим" выступает все та же проблема разделения государственной власти", в данном случае она затрагивает взаимоотношения правящей элиты и массы, "под которыми подразумеваются все социальные субъекты политики, а сама элита...берется как малая социальная группа". Это понимание режима, ставящее на первое место взаимоотношения "элита—масса", в целом вписывается в серию приведенных выше определений, ибо так же как и они, уделяет первостепенное внимание проблеме упорядочения социального (а не только институционального) пространства.

 

[1]Хрусталев М.А. Теория политики и политический анализ. М., 1991. С.98

[2] Duverger М. Les regimes politiques. P., 1961

[3]Lasswell H.D., Kaplan A. Power and Society. NewHaven, 1950.

 

[4] Токвиль А. Старый порядок и революция. 4-е изд. М., 1905.

 

[5] Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный Левиафан. Очерки политической социологии современного капитализма. М., 1985.

[6]Хрусталев М.А. Теория политики и политический анализ. М., 1991.с.87